НЕВСКИЙ, Николай Александрович

(1892-1937)

  Bыдающийся японист, тангутовед, китаевед. Род. в г. Ярославль, в семье чиновника. Ок. с серебр. медалью Рыбинскую гимназию (1909). Год учился в Технол. ин-те в СПб.; затем ок. ФВЯ СПбУ (1910-14), где учился у В. М. Алексеева и А. И. Иванова, японца Куроно Есибуми, слушал лекции Л. Я. Штернберга. В 1915 направлен в Японию на двухгодичную стажировку, но в связи с революцией, гражд. войной в России и др. остался там на многие годы. В совершенстве овладев япон. яз., занимался сначала этнографией. Изучая древнейшие (VII-VIII вв.) тексты синтоизма, стремился объяснить происхождение и первоначальный смысл синтоистских мифов путем их сопоставления с этногр. мат-лом. Для сбора таких мат-лов совершил ряд иссл. поездок по сев.-вост. провинциям Японии. В 1919-22 преп. рус. яз. в Высшем коммерч. ин-те г. Отару на Хоккайдо. Здесь собрал уникальные мат-лы по яз. и фольклору древнейшего дояпон. населения Хоккайдо - айнов, имевшие в его глазах большое значение для решения проблемы этногенеза япон. народа и происхождения япон. культуры. Той же цели служили и предпринятые им позднее иссл-ния диалекта и культуры островов Рюкю, куда он ездил в 1922, 1926 и 1928, а также языка и этнографии племени цоу на Тайване. После Хоккайдо Н. переехал в Осака, где в Ин-те иностр. яз. преп. рус. и айнский яз. В 1920-е опубл. большое кол-во статей в япон. науч. прессе (на япон. яз.). С 1925 начал работать над дешифровкой тангутских текстов, найденных в 1909 в Хара-Хото П. К. Козловым. В конце 1920-х Н., поддавшись уговорам некоторых сов. востоковедов и официальных лиц (прежде всего - И. М. Майского, советника полпредства СССР в Токио в 1927-28), принял решение переехать в СССР. Осенью 1929, временно оставив в Японии жену И. Мантани-Невскую с малолетней дочерью, Н. прибыл в Ленинград, где тотчас же был зачислен доцентом в ЛГУ и ЛИФЛИ. В 1930 приглашен С. Ф. Ольденбургом на работу в ИВ АН СССР. С 1934 работал также в ГЭ. Жене с дочерью разрешили приехать к нему только в 1933. В ночь с 3 на 4 окт. 1937 арестован (на квартире, которую делила с его семьей семья акад. В. М. Алексеева). Через 4 дня арестовали и жену, И. Мантани-Невскую. Их дочь Елену взял на воспитание Н. И. Конрад. "Следствие" было скоротечным: в ходе 2 допросов, во время которых Н., с его больным сердцем, держали в "стойке" по многу часов, доводя до невменяемого состояния (проводили допросы ст. лейтенант Голуб и оперуполномоченный Слепнев), Н. подписал "признания" в том, что перед отъездом из Японии был якобы завербован в Осака полицейским чиновником Симадзаки; что создал в Ленинграде "шпионскую сеть", собиравшую данные о расположении и численности воинских частей, количестве и состоянии аэродромов, продукции оборонных заводов, а также "характеристики проф.-преп. состава ЛВИ", сведения "о личном составе" (т. е. о студентах) Особого (Япон.) сектора ЛВИ и т. п.; что собранную информацию передавал сотр. япон. посольства в Москве Абэ Йоши. Вместо подписи Н. под этими "признаниями" - неразборчивые закорючки. В 1950-х была произведена проверка "дела Н.", и некоторые из бывш. работников НКВД, участвовавших в нем, показали, что абсолютно никаких данных о реальной шпионской деятельности Н. или кого-либо из др. фигурировавших в деле лиц не было. Из восп. сокамерника Н. известно, что, принимая участие в "культ. жизни" камеры, Н. делал для товарищей по несчастью доклады о собраниях Эрмитажа и об исчезнувшем тангутском гос-ве и его культуре. 19 нояб. 1937 Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР приговорен по ст. 58-1а УК РСФСР к ВМН. Расстрелян комендантом УНКВД ЛО, ст. лейтенантом госбезопасности А. Р. Поликарповым по предписанию нач. УНКВД ЛО, комиссара госбезопасности 1-го ранга Л. М. Заковского 24 нояб. 1937, в один день с И. Мантани-Невской и еще несколькими ленинградскими востоковедами (Б. А. Васильев, П. И. Воробьев, Д. П. Жуков, М. Мори, В. Е. Чикирисов; тогда же был, по-видимому, убит даже без всякой видимости следствия и суда причастный к "делу Н." И. Хван). В 1957 реабилитирован. В 1960 некоторые из его сохранившихся тетрадей по тангутике были изд. под названием "Тангутская филология" и заслужили репутацию одного из крупнейших филол. открытий ХХ в. В 1962 за этот труд Н. был посмертно удостоен Ленинской премии. Др. рукописям Н. не так повезло. Часть была, по-видимому, захвачена НКВД при аресте; чтобы разобрать оставшееся, через несколько дней после ареста был прислан японист А. А. Холодович, в "деле Н." фигурирующий как "с. с. [секретный сотр., сексот] 3-го отдела УНКВД". По свидетельству дочери Н., Е. Н. Невской, Холодович в ту пору свободно распоряжался рукописями Н., раздавал их желающим. Лишь после реабилитации Н. "движение" его рукописей вроде бы прекратилось, они были в основном собраны в ИВ АН СССР и началась их постепенная, продолжающаяся до сих пор публ. (особую роль сыграла в этом Л. Л. Громковская). Загадочной до сих пор остается судьба некоторых подлинных тангутских рукописей из Хара-Хото, с которыми Н. работал дома. После ареста ученого след их теряется. Две из этих рукописей при невыясненных обстоятельствах были переданы в ЛО ИВ АН СССР в окт. 1991.

  Соч.: Очерк истории тангутоведения // ИАН СССР. ООН. 1931. № 1. С. 7-22; О наименовании Тангутского государства // ЗИВ АН СССР. 1933. Т. 2. С. 129-150; Начальный учебник японского разговорного языка. Л., 1933 (совм. с Е. М. Колпакчи); Японский язык: Начал. курс. Л., 1934 (совм. с Е. М. Колпакчи); Представление о радуге как небесной змее // Сергею Федоровичу Ольденбургу. С. 367-376; Материалы по говорам языка цоу. М.; Л., 1936; Культовая поэзия древней Японии (VI-VIII вв.) // Восток. Сб. 1: Лит-ра Китая и Японии. М.; Л., 1935. С. 15-30 (пер. с япон. яз.); От "Московии" к СССР: (Октябрь и япон. яз.) // ЗИВ АН СССР. 1935. Т. 5. С. 43-53; Вступительная статья к айнскому фольклору // Литература Китая и Японии. 1936. [Кн.] 1. С. 405-428; Тангутская филология: Иссл-ния и словарь. Кн. 1-2. М., 1960; Цуки то фуси (Луна и бессмертие) / Сост. Ока Масао. Токио, 1971 (сб. изб. ст. Н., опубл. им в Японии, на япон. яз.); Айнский фольклор / Сост. и предисл. Л. Л. Громковской. М., 1972; Фольклор островов Мияко / Сост. Л. Л. Громковская. М., 1978; Материалы по говорам языка цоу: Словарь диалекта северных цоу / Сост. Л. Л. Громковская. М., 1981; Мики: Лечение болезней. Мунаи / Публ. А. М. Кабанова // Кунсткамера. 1994. Вып. 4. С. 267-283; На стеклах вечности..: Николай Невский: Пер., иссл-ния, мат-лы к биографии // ПВ. Вып. 8. 1996. С. 255-485.

  Лит.: Программы, 1937. С. 17; Горбачева З. И. К истории тангутоведения в Ленинграде // УЗ ИВ АН СССР. 1960. Т. 25. С. 102-107; Горбачева, Меньшиков, Петров, 1960. С. 94; Петрова, 1960. С. 134; Конрад Н. И. О тангутском языке и тангутской письменности // ВЯ. 1961. № 3. С. 115-125; Громковская Л. Л., Кычанов Е. И. 70-летие со дня рождения Н. А. Невского // НАА. 1962. № 4. С. 245-246; Кепинг К. Семь веков спустя // Культура и жизнь. 1962. № 9. С. 28; Громковская Л. Л. Работы Н. А. Невского по языку племени цоу // НАА. 1963. № 1. С. 171-172; Кычанов Е. И. Звучат лишь письмена... М., 1965; Громковская Л. Л. Н. А. Невский - исследователь фольклора Мияко // Н. А. Невский. Фольклор островов Мияко. М., 1978. С. 162-189; Перченок, 1978. С. 430, 431; Кычанов Е. Н. А. Невский и те трагические дни... // ААС. 1988. № 12. С. 45-48; РВост. № 5. С. 98; Алпатов, 1991 (1). С. 314-315; Грязневич Л. "Он был просто гений..." // Час пик. 1992. 9 марта; Невская, 1992. С. 90-97; Баньковская М. В. "Мой двойник, только сильнее и вообще лучше" // Восток. 1992. № 5. С. 97-107; Баньковская, 1993. С. 404-409; Кабанов А. М. Неопубликованные материалы Н. А. Невского по этнографии островов Рюкю // Кунсткамера. 1994. Вып. 4. С. 263-266; [Письма] // Конрад, 1995 (им. ук.); На стеклах вечности...: Николай Невский: Пер., иссл-ния, мат-лы к биографии // ПВ. Вып. 8. 1996. С. 243-254, 486-560; Алпатов В. М. "Колоссальный продуктор" // Русское подвижничество. С. 370-383; van Driem, G. Ancient Tangut manuscripts rediscovered // Linguistics of the Tibeto-Burman Area. 1993. Vol. 16. Pt. 1. P. 137-155; Norman, 1997. P. 343-344.

  Арх.: АВ. Ф. 69.